Говорить друг с другом на одном языке

Почти год в Донецке действует студия театральной импровизации – совершенно новое и ни на что не похожее явление на культурной карте нашего города. Во время своих выступлений импро-театр создает истории с нуля. И дарит зрителям, по их собственным словам, «праздник и теплоту, которых сейчас так не хватает». Руководителем студии является петербургский журналист Сергей Прудников, который перебрался в Донецк в начале 2018 года. Корреспондент «Донецкого времени» встретился с Сергеем и выяснил, что такое импровизация, как стать актером театра и почему этот сценический жанр сравнивают с психологическим тренингом

Москва, Воронеж, Донецк

ДОСЬЕ

Сергей Прудников родился в Тувинской АССР (сейчас – Республике Тыва) на границе с Монголией. Окончил исторический факультет Красноярского педагогического университета. Девять лет прожил в Петербурге. Корреспондент газет «Вечерний Петербург», «Аргументы и факты», «Известия», «Завтра» и др. Преподаватель курсов по журналистике. Ведущий киноклуба в донецком «Кинокульте». Есть сын.

– Сергей, давайте начнем с первооснов. Как ваша студия появилась в Донецке?

– Я приехал в ДНР работать журналистом. И так как последние 2,5 года занимался в Петербурге театральной импровизацией, то решил открыть здесь такую же студию. Для чего? Во-первых, чтобы самому продолжать делать то, что интересно, то, что развивает. Во-вторых, чтобы делиться этими знаниями – для Донецка, да и для России тоже, импровизация, или, как мы ее называем, импро, достаточно новое явление. Еще одна причина – создание среды, компании, сообщества единомышленников.

– Для России это новое явление?

– Да, импро в России делает только начальные шаги. Первые школы-студии появились лет восемь-десять назад – в Москве и Петербурге. Сейчас к этому списку добавились Ростов-на-Дону, Воронеж, Тюмень, еще несколько городов. И всё. В то время как на Западе в любом, даже небольшом, городке есть своя студия, и не одна. Пример: моя знакомая поехала в США, в Питтсбург, учиться и поделилась со мной, что хочет найти себе интересное занятие. Я попросил узнать, если ли там курсы импро. И на следующий день она ответила: да, несколько! Или приезжаешь из того же Петербурга в финский городишко Лаппеэнранта, а там этих студий – с десяток.

– Как вы набирали группу в Донецке? Трудно было создать все с нуля?

– Дело в том, что переехал я в Донецк все-таки не на пустое место. За последние 4–5 лет мы с коллегами неоднократно приезжали в ДНР и ЛНР, знакомились с людьми, в том числе с театралами. Так вот, первыми потенциальными студентами студии стали как раз актеры одного из самодеятельных театров Донецка – «Театра друзей», – которые выразили желание освоить искусство импро. Далее я записал видеоанонс, который выложил в социальные сети: «Хотите попробовать – приходите!» Провел несколько ознакомительных занятий. После чего набрал первую группу, которая занимается до сих пор. Спустя четыре месяца – вторую группу. В ближайшее время пройдет набор в третью. Приглашаю желающих.

– Есть ли какие-то ограничения? Например, в возрасте?

– Возрастной ценз – с 17–18 лет. В импро все-таки важна определенная личностная сформированность – чтобы успешно выстраивать драматургию истории, уметь уступать, поддерживать партнера, не стараться обращать на себя чрезмерное внимание, быть эмоционально стабильным. Некоторый естественный отбор происходит во время обучения: к примеру, если человек предпочитает свободный режим посещения, приходится с ним расставаться, иначе он не станет частью команды, не вырастет как импровизатор.

По кирпичикам

– Если говорить об импровизации, у меня сразу всплывает ассоциация: джазмены. Но музыкальный импровизатор – это особый тип людей: тут или есть талант, или его нет. А как у вас? Разве можно освоить искусство театральной импровизации?

– Можно. Точнее, можно освоить основу, а это уже половина дела. Объясню: дело в том, что в импро есть правила, которые выступают в роли своеобразных помощников. Первое – выходя на сцену, мы сразу создаем основу: кто мы, где. Это позволяет понимать, что происходит, куда нам двигаться дальше. Правило № 2 – принятие. Мы принимаем идеи, которые предлагает нам партнер. Как в фильме «Всегда говори «Да!» с Джимом Керри. То есть, если к вам обращаются «Здравствуй, Вася, как я рад тебя видеть!», а вы отвечаете «Я не Вася, я Дмитрий Антонович», – это уже отрицание, и сценка рушится. Проще говоря: принимая идеи, мы каждый раз протягиваем друг другу руку и по кирпичикам выстраиваем общую историю.

– Есть ли какие-то компетенции, которые студенту необходимо развивать, чтобы стать хорошим импровизатором?

– Да, мы как раз постоянно делаем на них акцент и каждую из них прорабатываем с помощью специальных упражнений. Это к вопросу «Можно ли научиться?». Будешь развивать эти компетенции – научишься. Итак, первое – концентрация, умение сосредоточиться на процессе, не распылять внимание. От того, насколько ты включен, зависит успех вашей общей игры. Второе – внешняя выразительность, то есть владение своим голосом, телом, грамотная речь. Третье – фантазия и воображение. Четвертое – умение работать в команде. Пятое – раскрепощение в действиях, в мышлении. И шестое – погружение в свой внутренний мир, знакомство с самим собой. В этом смысле импровизацию можно сравнить с психологическим тренингом – она позволяет стать более свободным, раскрепощенным, находчивым.

– А что значит «знакомство с самим собой»? И для чего это нужно вам?

– Погружение в себя предполагает обращение к своим чувствам, ощущениям. То есть перенос внимания из внешнего мира, куда оно обращено основную часть времени, в мир внутренний. Внимательность к себе, осознанность. Как это помогает в импро? Ты становишься более многогранным, даже многоуровневым. Способен привносить в свою роль больше индивидуальности, а в сценку – неповторимых нюансов. Ты черпаешь образы не только извне, но и из внутренней копилки.

Арт-хаус и триллер

– Выходя на сцену, актеры договариваются, что будут создавать?

– Нет, всё с чистого листа. Но есть отправные точки. Например, мы спрашиваем зрителей: «Где находятся наши герои?» Ответ может быть каким угодно: «В саду, в библиотеке, на льдине». Или: «Какая эмоция присутствует в сцене?» – «Ревность. Страх. Возмущение».

– Знаю, что вы работаете с разными форматами. Какими именно?

– Мы занимаемся короткой формой импровизации, в которой, да, есть десятки форматов. Например, «Первая и последняя фразы». Зрители выбирают две фразы, допустим: «Не в деньгах счастье» и «Жить хорошо!». Сценка начинается с первой фразы – ее произносит один актер, а заканчивается второй – ее произносит другой. Между этими фразами происходит все действо. Или формат «Жанры», когда актеры, создавая историю, проигрывают ее нон-стоп в различных киножанрах: в вестерне, индийском кино, триллере, детективе, арт-хаусе. Или – «История из зала»: выходит на сцену любой желающий, рассказывает какую-то историю из своей жизни, после чего импровизаторы ее воссоздают…

– Вы говорите о короткой форме. Есть и что-то другое?

– Есть еще длинная, когда играются целые спектакли – по 30 минут, по часу. На Западе работают импро-театры, которые гастролируют с такими показами по всему миру. Мы с донецкими ребятами, кстати, посетили два тренинга по длинной форме – в Ростове и Москве. Очень интересный опыт. Возможно, тоже рано или поздно перейдем на длинные спектакли. Если сравнивать, то короткая форма ярче, динамичнее, она полна конфликтов, действий. Длинная движется на скорости жизни, при удачном исполнении ее можно сравнить с диалогами Тарантино, когда люди просто разговаривают, а ты слушаешь как завороженный.

Логопед, адвокат, художник

– Каков средний возраст участников студии?

– Около 30 лет. Есть младше – студенты донецких вузов. Есть старше. Интересно, что представлен самый разный спектр профессий: от логопедов и фотохудожников до технологов-кондитеров и адвокатов.

– Как часто вы выступаете?

– В конце каждого этапа обучения группа выступает перед публикой. В прошлом году выступили на фестивале «Экстрим-фест» в Зуевском природном парке, под открытым небом. Сейчас регулярно даем показы в рок-клубе «Gung’Ю’бazz Bar». Накануне 14 февраля там же устроили первый батл, где сразились две группы импровизации. Победителя в каждом раунде определяли зрители.

– Сколько длится одна сценка?

– От двух до пяти-семи минут. Иногда актерам не удается долго разбежаться, и тогда сценка затягивается. Иногда история получается настолько интересной, что не хочется ее прерывать, любопытно следить за развитием. Или иногда хочется поддразнить участников, когда они топчутся на месте, но ты понимаешь, что могут выпутаться, найти выход, и не останавливаешь процесс.

– Прогресс актеров-импровизаторов виден невооруженным глазом?

– Да, как и в любом виде деятельности. В начале обучения проблемой для многих было просто выйти на сцену и что-то сделать – посуществовать, повзаимодействовать с партнером, наружу выходило много зажимов. Сейчас совсем другое. Ребята не просто не бояться сцены и публики, у них нет страха ошибиться, показаться смешным и так далее. Некоторые истории во время занятий и на выступлениях просто великолепны! Органичны, остроумны, парадоксальны. Нередко зрители говорят: «Они репетировали, невозможно так сыграть на ходу».

Прыжок в неизвестное

– Что бы вы могли сказать об участниках студии? Есть ли звезды?

– Не стал бы никого выделять. Каждый чем-то интересен. Кто-то удивительно пластичен, выразителен. Кто-то прирожденный артист. Другой очень естественен и непосредственен. Кто-то обладает нестандартным мышлением и вносит в сценку неожиданные повороты. Плюс другого – внимательность по отношению к другим, с ним очень комфортно, он обязательно выручит. В общем, тема бесконечная. Единственное – есть те, что к процессу своего развития относятся по-настоящему серьезно, их прогресс виден особенно ярко. Они, что называется, растут не под дням, а по часам. Вообще, импровизация – наглядный пример того, что человек, работая над собой, действительно меняется.

– Чтобы учить импровизации, нужно ведь где-то самому учиться. Вы заканчивали какие-то специальные курсы?

– Я окончил обычные курсы театральной импровизации в Петербурге – школа называется «Точка импро». Организаторы петербургской «Точки» – Виталий Козловский и Катя Чубукина – также в свое время прошли похожие курсы. В общем, процесс организации студии, как и в любом деле, носит довольно естественный характер: чувствуешь желание и силы – начинаешь делать. Хотя в процессе преподавания, конечно, понимаешь, что нужно постоянно развиваться: читать литературу, посещать мастер-классы, тренинги. Важный момент: ни в коем случае нельзя замыкаться только в рамках своего города.

– А не было идей выйти с импровизацией за рамки студии?

– Была. Я приходил в Министерство культуры ДНР, говорил, мол, есть такие курсы, которые помогают людям свободнее чувствовать себя перед аудиторией, на сцене; у вас ведь много мероприятий, давайте что-то придумаем, это может быть очень полезно… Никакой инициативы с их стороны не последовало.

– Как бы вы максимально кратко охарактеризовали импровизацию? Что это для вас?

– Попытка научиться говорить с другим человеком на одном языке. И – вызов себе. Каждый выход на сцену – это прыжок в бездну. Ты не знаешь, что тебя ждет. 

СПРАВКА

Суть импровизации проста: самые обыкновенные люди без всякого актерского образования выходят на сцену. Их задача – сыграть спектакль здесь и сейчас, без всякой подготовки. Вместо сценария – реплики из зала, предлагающие тему, и несколько ограничений, задающих формат. Жанр импровизации зародился в 50-е годы ХХ века в Англии и США как реакция актеров на нежелание играть в двадцатый раз одну и ту же роль. Постепенно, шлифуясь, жанр сформировывался в полноценную самостоятельную форму.

Две главные мировые импро-школы располагаются сегодня в Чикаго. Одна – Second City – главная кузница комедийных кадров Голливуда (оттуда, например, вышел актер Билл Мюррей). Вторая – Improvisation Olimpic, ее создали легендарные уже Дель Клоуз и Чарна Халперн.

ЙОГА ДЛЯ УМА

Ольга Заболотняя, актриса импро-театра, инженер:

– В моем далеком детстве мне нравилось рассказывать друзьям бесконечные вымышленные истории, в которые они тоже по желанию вплетали часть сюжета. Сейчас в компании друзей или коллег мы всегда по-доброму шутим. И мне кажется, это очень похоже на импровизацию, особенно когда мы выходим за рамки обычных бесед и начинаем фантазировать.

В импровизации ты постоянно находишься на виду, на сцене. И при этом стараешься быть собой и не стесняться этого, что и в обычной жизни делает тебя увереннее, коммуникативнее. Здесь развивается все: жесты, мимика, речь, интуиция, концентрация внимания, фантазия, многозадачность, изобретательность и даже кругозор! Занятия театральной импровизацией – это йога для ума и глоток свежего воздуха среди рабочих будней. Это инструмент познания себя и своих творческих возможностей, источник вдохновения, а также приятное общение, ощущение единения с близкими по духу людьми.

Вячеслав Черепов, актер импро-театра, студент:

– Я пошел заниматься, потому что никогда ничем не занимался, а когда посещал разные творческие конкурсы, мероприятия, то брала легкая зависть и хотелось тоже как-то себя проявить. Совершенно случайно наткнулся в соцсетях на пост про занятие по театральной импровизации. Мне показалось это интересным, и я решил попробовать свои силы.

Плюсы импро в том, что это раскрепощает, полностью раскрывает сознание, заставляет хорошенько пошевелить мозгами. Дает позитивные эмоции и внутреннюю легкость. Когда я занимаюсь, чувствую себя в своей тарелке. Раньше думал, что все наоборот, что мне проще, когда я остаюсь наедине с самим собой, со своими мыслями. Но как вижу, ошибался. Вообще, впечатления просто волшебные. Я давно так много не радовался, не смеялся и никогда в жизни не получал столько положительных эмоций за раз.

Автор Иван ГРУШИН. Фото Валерия ЛУКИЧА, Ноллы МАЛОВОЙ, Сергея БЕЛОУСА, Оксаны КУДРИ и из архива Сергея ПРУДНИКОВА