Главное оружие – правда
Больше трех лет прошло с тех пор, как в Донбассе были расстреляны фотокор РИА «Новости» Андрей Стенин, журналист агентства «Новороссия» Андрей Вячало и военкор, создатель Инфокорпуса Сергей Коренченков. Каждый из них является для коллег по цеху примером мужества, доблести и отваги.
Я расскажу об одном из погибших – рядовом бойце, военном корреспонденте Сергее Коренченкове, не боявшемся смерти, но ценившем жизнь, считавшем, что «русский – только тот, кто жизнь всякого, кому необходима помощь, считает дороже собственной».
Из Крыма в Донбасс
6 августа 2014 года Сергей Коренченков, Андрей Стенин и Андрей Вячало сопровождали к российской границе колонну мирных граждан (спасали женщин и детей). В тот день я должен был ехать с ними, но мы с водителем моего «джихад-мобиля» Артистом получили приказ отправиться под Миусинск к месту недавнего боя, забрать брошенный бойцами «Утес». Попали в засаду, но вырвались на изрешеченном осколками и пулями «джихаде», уничтожив вражеского пулеметчика. А вот колонна, в которой был Сергей, напоролась на украинские карательные части, была расстреляна, раскурочена в хлам, сожжена. До сих пор неизвестно, удалось ли кому-то в той бойне спастись…
Сергей Коренченков родом из Симферополя. Получив опыт борьбы в качестве одного из лидеров Народно-освободительного движения и репортера во время Крымской весны, он не смог остаться в стороне, когда началось кровопролитие в Донбассе.
Его брат, Александр, активист НОД говорит:
«Уговоры не идти в ополчение он воспринимал как предательство, все время думал, как и кому может помочь. Сергей планировал набраться опыта, стать профессиональным военным корреспондентом и объехать все «горячие точки» планеты, где сражаются или будут сражаться русские. Он знал, что есть дефицит правдивой информации, а «профессиональные журналисты» юго-востока в большинстве либо бежали, либо отсиживаются в тылу…»
Именно правдивая информация стала основным оружием Сергея.
«В последний раз я видел Сергея буквально за неделю или две до трагических событий, – вспоминал активист Евразийского союза молодежи Андрей Коваленко. – Как сейчас помню, мы сидели в кафе, и он взахлеб рассказывал об их приключениях. Как они с репортерами сайта ИнфоКорпус несколько раз выезжали прямо на вражескую технику, как попадали под страшный артобстрел, как специально загоняли машину в кювет, чтобы спрятаться от украинских вояк прямо у них под носом. И снимали-снимали-снимали. Из-за бесстрашия и азарта в работе часто были первыми на месте боевых столкновений, поэтому записанный материал моментально разлетался по первым полосам, набирал стотысячные просмотры. Они всегда были на передовой. У Сергея во время нашей последней встречи был с собой автомат, но военкор признался, что стрелял из него редко».
Все так, с одним лишь уточнением: создатель главного информационного ресурса ополчения поскромничал – стрелял он поболее иных бойцов и ни разу, даже в минуты лютой опасности, не дрогнул.
«В бою он был храбр, но не от избыточного энтузиазма и не из принципа, а руководствуясь лишь утонченным чувством чести, когда малейший намек на трусость отторгается брезгливостью как нечто нечистое», – эти слова из рассказа Эрнста Юнгера «Лейтенант Штурм» в точности характеризуют Сергея. Достаточно рассказать об одном (а сколько их было!) случае…
Не зная страха
…Начало июля 2014 года, Николаевка. Бывшая в засаде у карьера группа бойцов Моторолы вырвалась из окружения. Из-за предательства двух командиров из местного ополчения, оголивших наш фланг, мы не смогли остановить (только потрепали) рвавшуюся в город колонну украинский войск. Шли к больнице, где были раненые ополченцы, и попали под чудовищной плотности обстрел из «Градов» и тяжелых минометов. Укрыться негде, все ринулись в реденькую «зеленку» у запертых гаражей, рухнули, вросли в землю.
В промежутке между взрывами поднимаю голову: некто с камерой преспокойненько разгуливает среди разрывов мин, снимает – Сергей! Вскакиваю, подбегаю, кричу: «Это уже не смелость – глупость! Ложись!» Нет, он только присел. Над головой просвистели осколки, с хрустом выгрызли из стены гаража хлестнувшее по нам кирпичное крошево; Сергей успел ладонью заслонить камеру – все это время она работала в режиме записи, – облизал запыленные губы, смачно плюнул и витиевато по-русски выругался. Меня поразило: в глазах его не было и легчайшего отблеска страха, только злое веселое напряжение. Когда обстрел закончился, Моторола отправил нашу группу назад, уже на занятую украинцами территорию, забрать оставленное при отступлении оружие. Все понимали: можно напороться на засаду. Заброшенный дом в лесу, в котором мы ждали противника, скорее всего, заминирован. Очень не хотелось идти, а Сергей, вооруженный тогда лишь видеокамерой, вызвался добровольцем. Сходили во вражеский тыл, забрали спрятанные АГС и ПТРС, наткнулись на автомат нашего погибшего днем ранее бойца Вани, позывной «Конвой». Сергей взял автомат себе, помню, кто-то из бойцов предостерег: «Весь в крови, не бери, я дам тебе свой запасной, трофейный», – а в ответ: «Я не суеверный». С тем автоматом он и погиб…
Не требуя наград
Он, как и любимый его писатель, Константин Воробьев, «не требовал наград за свои дела, потому что был настоящим русским». Сергей часто цитировал Константина Дмитриевича, особенно «Из записных книжек».
Он искренне верил в то, что избежать смерти можно только идя ей навстречу, а риск – единственное оправдание необходимости убивать того, кто намерен убить тебя. Увы, смерть не считается с нашим отношением к ней.
Отпели и похоронили Сергея в родном Симферополе.
«Похороны были не очень многолюдными, – рассказал Андрей Коваленко. – Провожали Сергея только родственники и самые близкие друзья, в основном ополченцы, чуть больше полусотни человек. Прощальные речи – искренни и кратки, все помнили: он, человек действия, не терпел многословия. Столько времени прошло, но и сейчас у меня при воспоминании о Сереже – ком в горле и непреходящая скорбь: не может быть, чтобы то, во что он верил, не сбылось. Его могила была крайней на кладбище, заставленном свежими после войны деревянными крестами».
Я не был на его похоронах – не мог оставить подразделение: в ту пору мы, мотороловцы, сражались в приграничье, затем освобождали Миусинск. И на могиле его я тоже не был, избегаю: слишком их много в моей памяти – погостов, крестов, мемориалов, братских захоронений и безвестных над истлевшими телами холмиков…
Мысленно разглядываю карту России, вспоминаю погибших на разных войнах друзей и знакомых и с безысходной болью констатирую: если попытаться побывать на их могилах, разбросанных по необъятной нашей России, и о каждом хоть что-то рассказать – этому придется посвятить всю оставшуюся жизнь.
Геннадий ДУБОВОЙ
Кстати
Сергей Георгиевич Коренченков (25.02.1983 – 06.08.2014), родом из Симферополя. В 2005 закончил Таврический университет. С апреля 2013 года активист Народно-освободительного движения в Крыму, с января 2014-го координатор НОД в Крыму и Украине. Участвовал в организации дежурства у базы Беркута в Симферополе, массовых акций по защите Верховного Совета Крыма 26 февраля, подготовке к референдуму 16 марта. Затем выехал в Славянск, был арестован СБУ. В мае после освобождения вернулся в Славянск, где организовал Информационный корпус и стал военкором ДНР под позывным «Корень». Награжден медалью «За оборону Славянска».
