«Чем кумушек считать трудиться…»

Политические мифы отличаются необычайной живучестью. Будучи один раз запущенными в информационное пространство, они продолжают будоражить сознание людей даже после полнейшего развенчания. И логические доводы их несостоятельности оказываются бессильными, если задета струны эмоций: чувства, как известно, сильнее разума. Один из таких мифов во время недавнего общения с прессой озвучил бывший заместитель начальника Генштаба ВСУ генерал-лейтенант запаса и кандидат военных наук Игорь Романенко. Он заявил, что Украина должна аннексировать часть российской территории тогда, когда начнется распад северного соседа на части. А поводом для начала распада России, по мнению генерала, должен стать захват Сибири Китаем

Мудрость Востока

То, что Китай страстно хочет установить свой контроль над Сибирью, является необычайно расхожим мифом, бытующим еще со времен царя Гороха. За обоснованием веры в него ходить далеко не надо: полтора миллиарда китайцев нуждаются в колоссальном жизненном пространстве, которое им способна предоставить российская Сибирь. В этот миф верят не только враги России, но и всевозможные склонные к паническим настроениям личности из ура-патриотического лагеря. Однако жизнь подтверждает полную несостоятельность этой концепции.

Перенесемся в далекий октябрь 1941 года, когда гитлеровские полчища уже стояли у стен Москвы. Из-за угрозы японского нападения на Дальнем Востоке нам приходилось держать колоссальную военную мощь, ту самую, которой так не хватало на Западном направлении. И только секретная информация о том, что в Токио готовят серьезную агрессию против США и их союзников на Тихоокеанском театре военных действий, спасла ситуацию. Даже катастрофическое положение Красной армии, которое только усугубилось бы в случае войны на два фронта, не подвигло самурайскую верхушку к началу боевых действий против СССР.

В чем же причина того, что Япония отказалась захватывать богатую природными ресурсами Сибирь и предпочла атаковать Филиппины и Малайский архипелаг? Дело в том, что японские стратеги прекрасно понимали бесперспективность захвата необжитых территорий: Сибирь – это, прежде всего, огромные безлюдные пространства с очень неважным транспортным сообщением. Ведь даже сейчас во многие уголки сибирской глубинки можно добраться по суше только в холодные месяцы, когда по замерзшим болотам прокладываются зимники. Значительная часть сибирских рек доступна для навигации всего каких-нибудь пару недель в году на рубеже весны и лета по высокой воде. До появления авиации дорога в какое-нибудь отдаленное поселение не только сопровождалась немалыми приключениями и опасностями для путника, но также могла занимать немалое время.

Была ли нужна воюющей Японии огромная Сибирь с колоссальными богатствами, до которых еще надо было добраться? Разумеется, нет: на освоение таких ресурсов требовались и время, и средства, которых у Токио не было. Зато на островах, прилегающих к Индокитаю, тоже имелись и богатые недра, и лесные массивы, и плодородные пашни, но самой большой «плюшкой» южного направления являлся климат, не сильно влияющий на сезонность логистики и необходимость серьезных затрат на капитальное строительство, а также не требующий сколько-нибудь серьезных специфических затрат на материальное обеспечение войск. А вот в Сибири требовались и зимняя амуниция, и теплые здания, и арктическое моторное топливо…

Ставка на диаспору

Почему же Китай до сих пор не захватил российскую Сибирь? Хотя в те же «лихие девяностые» Пекин с превеликой радостью мог бы воспользоваться слабостью России и весьма легко дойти до Урала…

Надо понимать, что у Китая совсем другая модель экспансии, совершенно не похожая на европейскую. То есть китайцам практически не нужны новые территории, за исключением оспариваемых. Есть, например, у Пекина давний спор с Дели за небольшой кусок гималайского высокогорья, унаследованный, кстати, еще во времена британского колониального присутствия в Азии. Есть претензии на Тайвань, а у самого Тайваня есть претензии на Монголию и даже на Тыву, давно являющуюся частью России. Были у КНР неурегулированные вопросы в Приамурье, но они решены еще при СССР. Ну и, разумеется, вернулись к родным берегам Гонконг и Макао.

Последний раз о территориальных приобретениях Пекина было слышно в 2012 году, когда Таджикистан подарил своему восточному соседу тысячу квадратных километров Памира из состава Мургабского района. Территория не слишком большая: она примерно в три раза превышает площадь, занимаемую Донецком. Это безлюдная высокогорная пустыня, где зима длится более полугода, и морозы по своей крепости могут сравниться с сибирскими, а летом безжалостное высокогорное солнце делает камни горячими, как песок в Каракумах. Однако на этом небольшом участке обнаружены богатые залежи минерального сырья, в том числе урановых руд. Отметим, что прилегающие районы Памира на китайской стороне разрабатываются весьма активно.

Причина такого подарка оказалась до боли прозаической: Таджикистан сильно зависит от иностранных кредитов, однако в последние годы ему в долг мало кто давал, кроме Пекина. Почему – тоже не нуждается в комментариях: Душанбе – один из самых безнадежных должников на планете. Поэтому, когда стало ясно, какие романсы поют таджикские финансы, правительство бывшей советской республики предложило кредитору взять долг территорией, и Пекин согласился: ждать денег было бесполезно.

В остальном же китайская экспансия построена на совсем других технологиях: Пекину выгодно не лишать другие страны суверенитета и не захватывать их владения, а развивать там свою диаспору. Причем не просто развивать, а помогать талантливой молодым соотечественникам за рубежом получать хорошее образование и пробиваться на значимые должности в науке, банках и корпорациях. Часто бывает, что в один прекрасный момент такому добившемуся успеха диаспорянину делается вежливое предложение воссоединиться в Отечестве не без пользы для него самого, и этот человек привозит в Китай как минимум свои знания, а иногда и кое-что серьезное в кошельке. Именно таким образом КНР за четверть века превратилась в промышленную сверхдержаву.

Дятел не может не долбить

Несмотря на то что Китаю не сильно интересны новые территориальные приобретения, спекуляции на этой почве не прекращаются. Самая недавняя из них разгорелась на почве совершенно надуманных страшилок о том, что китайцы собрались выпить Байкал, и поводом стало нашумевшее строительство завода по розливу воды на экспорт в районе станции Слюдянка.

Согласно имеющимся данным мощность производства должна составить 500 миллионов литров в год, что равняется 500 тысячам кубометров. Для сравнения: расход воды в истоке Ангары, единственной реки, вытекающей из Байкала, составляет 1 855 кубометров в секунду! Несложный подсчет показывает, что годовая мощность завода вытекает из Байкала всего за 269,5 секунды, или менее чем за 4,5 минуты. Хотя по людским меркам 500 миллионов литров – это примерно 70 двадцатитонных грузовиков в день или один состав массой 5 тысяч тонн (80 вагонов без особой точности) в три с половиной дня.

Еще одна такая популярная страшилка касается вырубки сибирских лесов китайцами. Во-первых, по масштабам лесозаготовок современная Россия очень сильно не дотягивает даже до показателей 1990 года, а многие используемые «всепропальщиками» фотографии вырубки якобы дальневосточной тайги сняты в Малайзии. Во-вторых, первая же проверка показывает, что незаконными лесоразработками в основной своей массе занимаются не просто россияне, а представители титульной нации. И наконец, вырубка способствует оздоровлению лесных массивов: в полуторавековом возрасте хвойные деревья начинают активно усыхать, и это повышает угрозу лесных пожаров.

Столь же надуманными являются мифы про массовое заселение китайцами Дальнего Востока: переселяются обычно в страну с более высокими доходами у населения. Самое интересное, что в России и в КНР доходы граждан не сильно различаются, а вот цены на товары и услуги первой необходимости у китайцев значительно ниже. Кроме того, Россия не Европа: сесть на социальное пособие и пить горькую от безделья не получится. И опять же интеграция в российское общество, так же как и в китайское, лицам из другой культурной среды весьма затруднена: максимум, что светит чужаку, – это карьера мелкого лавочника на базаре.

Курс на Эфиопию

А вот куда действительно направлена китайская экспансия, так это в Африку: масштабных проектов у КНР на Черном континенте очень много. Почему? Да потому что африканские недра ничуть не уступают сибирским, там хороши климат и инфраструктура, а также не слишком трудолюбивое коренное население, которому будет достаточно копеечной ренты.

Рекомендую поискать в Сети информацию о том, как с подачи Пекина не только построили метрополитен в столице Эфиопии, но также запустили скоростные поезда по маршруту Аддис-Абеба – Джибути. Впрочем, метрополитеном даже в Африке мало кого удивишь, а вот коренная реконструкция железной дороги, связывавшей Эфиопию с Красным морем, действительно заслуживает внимания. Еще недавно эта магистраль представляла собой убитую узкоколейку, по которой еле ползли не поддающиеся описанию составы, помнившие и негусов, и итальянских интервентов. Однако этому безобразию пришел конец: в октябре 2016 года электровоз потащил по широкой колее первый экспресс, преодолевший за пять часов расстояние, на которое в прежние времена уходило полтора суток. Сегодня их движение стало регулярным, а цены на билет – доступные даже по эфиопским меркам.

Но и это не предел: в планах у КНР построить в ближайшие годы 17 тысяч километров автомагистралей и 5 тысяч километров железных дорог, которые соединят Джибути, Эритрею, Эфиопию, Уганду, Танзанию и Кению. Уже сейчас в Эфиопии китайские строители возводят семь мощных гидроэлектростанций, а в стадии проектирования – крупнейшая ГЭС на континенте. Она должна получить гордое имя «Плотина великого возрождения Эфиопии». Впрочем, последняя затея пока находится в стадии согласования с соседними странами: кто-то попадет в зону затопления, а у кого-то воды сильно поубавится, поэтому идут торги.

Понятно, что вся эта логистика сооружается не из чувства интернациональной солидарности с народами Африки, а для того чтобы сокровища недр и лесов континента могли беспрепятственно доставляться в порты, откуда в трюмах пароходов проследуют в Китай для превращения в готовые товары. А чтобы не нашлось желающих помешать столь грандиозным планам, летом 2017 года в Джибути, на берегу Красного моря, состоялось открытие военной базы Народно-освободительной армии Китая.

Тоннели Шелкового пути

Столь же интересно поведение Китая и в Центральной Азии, но здесь единственный ресурс, который его интересует, – это логистика. Например, недавно Пекин высказал заинтересованность в строительстве железнодорожной линии в Пакистан через перевалы Каракорума. Иными словами, это путь к портам Индийского океана, составной частью которого является уже упоминавшееся Красное море.

Помимо этого направления, Китай заинтересован в утверждении своего влияния в бывшей советской Средней Азии: ее республики слабы и малонаселенны, но с теплым климатом, богатыми недрами и удобными транспортными коридорами. Например, стоит присмотреться к преемнику Назарбаева: новый глава Казахстана очень много работал в Китае. И это неслучайно: через Джунгарские Ворота пролегает главная линия проекта «Шелковый путь» из Китая в Европу.

Или достаточно вспомнить двадцатикилометровый тоннель под Камчикским перевалом в Узбекистане, построенный китайскими специалистами всего за два с половиной года в сложнейших горно-геологических условиях. Проходящая по нему новая электрифицированная линия Ангрен – Пап является участком проектируемой трансконтинентальной магистрали.

Грезы падальщиков

Генерал Романенко очень много акцентировал внимания на китайской угрозе для России, но при этом забыл весьма популярное произведение великого Ивана Андреевича Крылова про кривляющуюся у зеркала обезьянку. А также про то, каким напрасным трудом оказались обращенные к ней слова мудрого Медведя: «Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?».

Проблема в том, что территория Украины достаточно интересна ее западным соседям. Например, согласно недавно озвученным данным, Бухарест и Будапешт раздали по 100 тысяч румынских и венгерских паспортов своим соотечественникам, а количество карт поляка – еще большее. Автору этих строк десять лет назад довелось побывать в составе журналистской делегации в Хмельницкой области. Увиденное там потрясло: польское население, насчитывающее всего 2 % от общего числа жителей, оказалось расставленным по нужным руководящим постам настолько хорошо и грамотно, что для превращения в коронное Подольское воеводство уже тогда оставалось только поменять флаги и вывески.

Особенно вспоминается трогательнейший эпизод из той поездки в одном из райцентров, когда по щекам присутствующих катились слезы умиления при виде любви депутата местного совета к своему городу. Столь уважаемый человек постоянно бывает в Варшаве по делам бизнеса, откуда каждый раз привозит целые фолианты ксерокопий архивных источников по истории своей малой родины. Причем документы в основной своей массе не моложе 1800 года: в любом архиве для чтения таких бумаг (про копирование вообще не говорю!) требуется специальный допуск, выдаваемый исключительно при наличии исторического образования. Либо для работы придется нанимать профессионального историка, что уже недешево само по себе, а насчет копирования – архивные прейскуранты нигде в мире демократичностью не страдают. Заглянул я краем глаза в бумаги этого «краеведа» – и за голову схватился: там подробно расписано, кто из шляхтичей и магнатов чем владел в городе.

Иными словами, местная власть уже тогда тихо и неспешно готовилась к возвращению старых хозяев, и если бы только в одном этом городе! Но украинские эксперты в упор не желают этого видеть. Вместо этого они грезят развалом России и возможностями оказаться в числе падальщиков, собравшихся к ее бездыханному телу. А то, что здоровье шакала, скорее всего, не позволит ему дожить до столь вожделенного момента, их не волнует.

Автор Александр ДМИТРИЕВСКИЙ